Решения Европейского суда по правам человека

Поиск решений ЕСПЧ по ключевым словам

ДЕЛО НАВАЛЬНЫЙ против РОССИИ

Заявитель жаловался на то, что его задержания на семи публичных мероприятиях нарушили его право на свободу мирных собраний и право на свободу и личную неприкосновенность. Он утверждал, что производства по делам об административных правонарушениях в национальных судах не отвечали гарантиям справедливого разбирательства. 

ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО НАВАЛЬНЫЙ против РОССИИ

(Жалоба №. 29580/12 и 4 другие - см. приложение)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СТРАСБУРГ

2 Февраля 2017

Это постановление станет окончательным согласно п. 2 ст. 44 Конвенции. Оно может быть подвергнуто редакторской правке.


В деле Навальный против России,

Европейский суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой, состоящей:

          LuisLópezGuerra, Председателя,
          HelenaJäderblom,
          HelenKeller,
          DmitryDedov,
          BrankoLubarda,
          PerePastorVilanova,
          AlenaPoláčková, судей,
andFatoş Aracı, Секретаря Секции,

Посовещавшись в закрытой форме 5 января 2017 года,

Вынесли следующее постановление, которое принято в эту же дату:

ПРОЦЕДУРА

1.  Дело основано на пяти жалобах (№.29580/12, 36847/12, 11252/13[1], 12317/13 and 43746/14[2]) поданных против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) российским гражданином Алексеем Анатольевичем Навальным (далее - заявитель), 14 мая 2012 года, 28 мая 2012 года, 30 ноября 2012 года, 14 января 2013 года и 6 июня 2014 года, соответственно.

2.  Заявитель был представлен адвокатами, практикующими в Москве - Константином Тереховым и Ольгой Михайловой. Российское Правительство (далее - Правительство, власти) были представлены Георгием Матюшкиным, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3.  Заявитель жаловался на то, что его задержания на семи публичных мероприятиях нарушили его право на свободу мирных собраний и право на свободу и личную неприкосновенность. Он утверждал, что производства по делам об административных правонарушениях в национальных судах не отвечали гарантиям справедливого разбирательства.

4.  28 августа 2014 года жалобы были коммуницированы Правительству.

ФАКТЫ

I.ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5.  Заявитель рожден в 1976 году и живет в Москве.

6.  Заявитель является политическим активистом, лидером оппозиции, антикоррупционным деятелем и популярным блоггером.

7.  Факты дела, представленные сторонами, могут быть суммированы следующим образом.

A.Задержание заявителя 5 марта 2012 года

8.  5 марта 2012 года заявитель принял участие в митинге на Пушкинской площади в Москве, которая началась в 7 часов вечера. Митинг был против, как утверждалось, сфальсифицированных выборов президента Росси. Митинг был согласован с муниципальными властями.

9.  В конце митинга, в 9 часов вечера депутат государственной думы выступил с речью, адресованной участникам, пригласив публику остаться после митинга для неформального обсуждения, которое началось около 9.30 вечера и в этом обсуждении приняло участие порядка 500 человек. По утверждениям заявителя он остался среди других на Пушкинской площади для встречи с депутатом; встреча была мирной и проходила в пределах пешеходной зоны площади и не создавала помехи для движения или доступа. По утверждениям Правительства заявитель проводил собрание без предварительного уведомления и скандировал политические речевки.

10.  В 10.45 вечера полиция задержала заявителя, а также многих других участников. Он был доставлен в тверской районный отдел полиции.

11.  В этот же вечер два сотрудника полиции составили протокол об административном правонарушении, утверждающий, что заявитель был задержан в 10.45 вечера «в фонтане» в Пушкинском сквере; что он принимал участие в несогласованном собрании и игнорировал распоряжение полиции разойтись. Заявитель был обвинен в нарушении установленных правил проведения публичных собраний, в нарушение статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях. Заявитель бы отпущен в 00.15 часов 6 марта 2012 года.

12.  15 марта 2012 года мировой суд судебного участка № 369 Тверского района рассмотрел административные обвинения в отношении заявителя. Заявитель оспорил действительность рапортов сотрудников полиции и их свидетельские показания на том основании, что он был задержал иными сотрудниками полиции, но его утверждения были отвергнуты. На основе двух рапортов полицейских и их показаниях мировой суд признал заявителя виновным в участии в несогласованном публичном собрании, совершенном без предварительного уведомления и оштрафовал заявителя согласно статье 20.2 Кодекса об административных правонарушениях на 1,000 рублей, в то время составившему эквивалент в 25 Евро.

13.  10 апреля 2012 года Тверской суд Москвы рассмотрел жалобу заявителя. Заявитель отсутствовал, но его представлял юрист. Суд допросил еще одного свидетеля, журналиста, которой дал показания, что перед арестом заявитель стоял «в фонтане, держась за руки с другими», и скандируя политические речевки. Он также показал, что полицейские, которые отвели заявителя в полицейский автобус были теме же полицейскими, которые подписывали рапорты, и они же были в суде первой инстанции. Суд просмотрел две видеозаписи, представленные заявителем. Суд установил, что депутат государственной думы действительно созвал публичное собрание, но заключил, что во время ареста заявителя он не встречался с депутатом, а участвовал в протестном собрании. Суд оставил в силе постановление от 15 марта 2012 года.

B.Два задержания заявителя 8 мая 2012 года

14.  8 мая 2012 года заявитель принял участие в «прогулке», неформальной встрече посредством которой активисты встречаются в общественных местах, чтобы обсудить текущие дела. В этой встрече несколько десятков активистов встретились, чтобы обсудить инаугурацию Путина, в качестве Президента России, состоявшуюся днем ранее. 8 мая 2012 года некоторые территории в центре Москвы были перекрыты для движения, включая пешеходов в связи с инаугурацией президента и Днем Победы.

15.  В 4.30 утра, согласно заявителю, или в 4.00 утра, согласно Правительству, заявитель шел по Лубянскому проезду, в сопровождении порядка 170 человек. Группа остановилась на лестнице общественного строения[3] чтобы сделать групповую фотографию. Во время фотографирования заявитель был задержан сотрудниками ОМОНа. В 8 вечера он был доставлен в полицейский участок, где был составлен административный протокол. Заявитель был обвинен в нарушении установленной процедуры проведения публичной акции, совершения правонарушения, предусмотренного статьей 20.2 Кодекса об административных правонарушениях. Заявитель был отпущен в 10.50 часов в этот же день.

16.В этот же день, в 11.55 вечера, согласно Правительству, или в 11.00 вечера, согласно заявителю, заявитель шел по Большой Никитской улице в группе в количестве около 50 человек. Согласно заявителю, они находились на тротуаре, не имели транспарантов, или звукоусиливающей аппаратуры, не создавали неудобств.Они были окружены ОМОНом, и заявитель был задержан без единого приказа или предупреждения.

17.  В 11.58 вечера в этот же день заявитель был доставлен в полицейский участок, где был составлен протокол об административном правонарушении. Заявитель был обвинен в нарушении установленной процедуры проведения публичной акции, правонарушения, предусмотренного статьей 20.2 Кодекса об административных правонарушениях. Заявитель был отпущен в 2.50 часов 9 мая 2012 года.

18.  30 мая 2012 года мировой суд участка № 387 басманного района рассмотрел обвинения заявителя в административном правонарушении на Лубянском проезде. Заявитель на процессе отсутствовал, он был представлен своим юристом, который оспаривал участие заявителя в несогласованной акции и утверждал, что он не выкрикивал политические лозунги. Он просил мировой суд принять видео доказательства и допросить конкретных свидетелей, но судья отвергла эти ходатайства. На основе письменных показаний двух полицейских офицеров мировой суд признал заявителя виновным в участии в шествии раньше 7 часов утра, в нарушение правил, и оштрафовал его согласно статье 20.2 Кодекса об административных правонарушениях на 1,000 рублей. Это постановление было изготовлено в полном объеме 1 июня 2012 года. Оно было оставлено в силе решением Басманного районного суда Москвы 6 июля 2012 года.

19.1 июня 2012 года мировой суд участка № 380 пресненского района рассмотрел административные обвинения заявителя в административном правонарушении на Большой Никитской улице. Заявитель отсутствовал, его интересы представлял юрист, который оспаривал участие заявителя в несогласованном шествии и утверждал, что последний не скандировал лозунги. Мировой суд допросил полицейского, который задержал заявителя и трех свидетелей. Офицер полиции показал, что он задержал заявителя потому что он шел в большой группе людей, мешая движению и скандировал политические слоганы. Свидетели показали, что заявитель шел по улице в среди людей в количестве 50 человек и, что полицейские блокировали их путь и задержали их без предупреждения; они отрицали, что слышали какие-либо слоганы или усиленных звуков. Мировой суд отказал в принятии видеодоказательств и отклонил показания свидетелей на основании того, что они были вероятно сторонниками заявителя поэтому предвзяты. Суд признал заявителя виновным в участии в шествии в нарушение правил, и оштрафовал его согласно статье 20.2 Кодекса об административных правонарушениях на 1,000 рублей. Постановление было оставлено в силе Пресненским районным судом Москвы 25 июня 2012 года.

C.Задержание заявителя 9 мая 2012 года

20.9 мая 2012 года в 5 утра заявитель прибыл на Кудринскую площадь в Москве чтобы принять участие в неформальной встрече с депутатом государственной думы и принять участие в праздновании Дня Победы. Он был среди участвующих «в прогулке» в количестве 50-100 человек, они обсуждали текущие события. Согласно заявителю, эта встреча не являлась демонстрацией: не было банеров, шума, никто не скандировал слоганы и не выступал.

21.  В 6 часов утра прибыла полиция в место проведения встречи и задержала заявителя без предупреждения и без распоряжений. Заявитель предоставил видеозапись своего задержания.

22.  В 8.50 часов утра, в этот же день заявитель был доставлен в отдел полиции по району Строгино. В 11.50 часов заявитель был обыскан, а затем был составлен протокол об административном правонарушении. Согласно заявителю, он был задержан в полицейском участке на период превышающий 3 часа перед тем как он был доставлен в мировой суд. Правительство подтвердило, что заявитель был задержан перед судом, но не конкретизировало период времени.  

23.  В этот же день, в неустановленное время заявитель предстал перед мировым судом участка № 375 Пресненского района Москвы. Мировой суд отказал заявителю в ходатайстве в вызове и допросе офицеров полиции, которые задерживали заявителя и в приобщении видеодоказательств, но удовлетворил ходатайство в допросе трех свидетелей. Свидетели показали, что была публичная встреча с депутатом государственной думы для обсуждения текущих политических изменений; что никто не скандировал слоганы или шумел, или мешал движению; и что полиция не давала распоряжений или предупреждений перед задержанием заявителя. На основе письменных показаний двух сотрудников полиции суд установил, что заявитель принял участие в несогласованном собрании и не подчинился законному распоряжению полиции разойтись. Суд также установил, что заявитель скандировал лозунги «Россия без Путина» и «Путин Вор!» и отказался покидать площадь, которая должна была быть освобождения для празднования Дня Победы. Мировой суд отверг утверждения трех очевидцев на основании того, что они по-разному оценивали количество людей, присутствующих на встрече, количества полицейских, кто задерживал заявителя, во время их прибытия на встречу.  Заявитель был признан виновным в неподчинении законного распоряжения полиции, в нарушение статьи 19.3 Кодекса об административных правонарушениях, и был приговорен к 15 дням административного ареста.

24.  10 мая 2012 года заявитель подал жалобу.

25.  12 декабря 2012 года Пресненский суд города Москвы рассмотрел жалобу. Заявитель просил подвергнуть перекрестному допросу офицеров полиции, чьи рапорты и показания легли в основу постановления мирового судьи, также просил допросить очевидцев, и допустить в качестве доказательства видеозаписи его задержания. Суд отклонил эти ходатайства и оставил в силу постановление от 9 мая 2012 года.

D.Задержание заявителя 27 октября 2012 года

26.  27 октября 2012 года заявитель провел неподвижную демонстрацию (“пикет”, пикетирование), которая была частью серий пикетов, проведенных в Москве напротив Следственного Комитета России, протестуя “против репрессий и пыток”. Согласно заявителю, его демонстрация являлась одиночным пикетом (одиночное пикетирование), который не нуждается в предварительном уведомлении компетентных публичных властей. В общем, около 30 человек последовательно приняли участие в мероприятии.

27.  В 3.30 часа дня полиция задержала заявителя. Согласно заявителю, в момент задержания он закончил пикетирование и шел по улице по тротуару; он не скандировал какие-либо лозунги и не держал транспарант, но за ним шло несколько людей, включая журналистов, чье число он оценил в «два десятка». Согласно Правительству заявитель организовал несогласованный марш без предварительного уведомления. Заявитель был доставлен в полицейский участок в 4.10 дня. Он был обвинен в нарушении установленной процедуры проведения публичной акции, совершения правонарушения, предусмотренного статьей 20.2 Кодекса об административных правонарушениях. Заявитель был отпущен в 7.17 вечера в этот же день.

28.  30 октября 2012 года мировой суд участка № 387 Басманного района рассмотрел обвинения. Судья допросила трех очевидцев, вызванных по ходатайству заявителя, но ходатайство о вызове и допросе сотрудников полиции, которые задержали заявителя было отклонено. Ходатайство заявителя о приобщении видеозаписи относящихся событий в качестве доказательства было также отвергнуто, также, как и приобщении письменного доклада неправительственной организации, который описывал пикеты. По ходатайству заявителя мировой суд допросил трех очевидцев, которые показали, что заявитель после окончания своего пикета, шел по улице, разговаривал с соратниками, в окружении журналистов; оставаясь на тротуаре, не скандировал лозунги, не держал плакат; несколько других участников пикетов оставались стоять со своими плакатами, в определенной дистанции друг от друга; полиция задержала заявителя без какого-то ни было предупреждения или объяснения. На основе письменных рапортов двух сотрудников полиции мировой суд признал заявителя виновным в участие в марше, о котором не было должным образом уведомлены власти и оштрафовал его согласно статьи 20.2 Кодекса об административных правонарушениях на 30,000 рублей (в то время эквивалент 740 Евро). Она отвергла свидетельские показания в пользу заявителя на основании того, что они противоречили доказательствам в деле.

29.  7 декабря 2012 года Басманный районный суд оставил в силе постановление от 30 октября 2012 года.

E.Два задержания заявителя 24 февраля 2014 года

30.  24 февраля 2014 года в полдень заявитель пришел к Замоскворецкому районному суду Москвы чтобы посетить слушания по суду над обвиняемыми в участии массовых беспорядков на Болотной Площади в Москве 6 мая 2012 года. В этот день оглашался приговор. Здание суда было оцеплено полицией, и заявитель не мог попасть внутрь. Он поэтому оставался на улице среди других желающих принять участие в публичных слушаниях. Согласно заявителю он стаял там молча, но полиция внезапно втиснулась в толпу и задержала его, без какого-либо приказа, предупреждения или предлога. Согласно официальной версии, он проводил несогласованное собрание и выкрикивал политические слоганы.  

31.  В 12.50 ночи в этот же день заявитель был доставлен в полицейский участок. Он был обвинен в нарушении установленной процедуры проведения публичной акции, совершения правонарушения, предусмотренного статьей 20.2 Кодекса об административных правонарушениях. Заявитель был отпущен в 15.00 часов дня в этот же день.

32.  Позже в этот же день, около 7.45 вечера заявитель принял участие в публичном собрании после оглашения приговора по массовым беспорядкам на Болотной площади, которым несколько активистов были приговорены к тюремным срокам. Собрание порядка 150 участников состоялось на Тверской улице. Заявитель был задержан в то время, когда он стоял на тротуаре, разговаривая с журналистом. Согласно заявителю он не получал ни распоряжения или предупреждения, и не оказывал сопротивление полиции. Согласно полицейскому рапорту, когда заявитель был посажен в полицейское транспортное средство он махал толпе, пытаясь привлечь внимание СМИ, соответственно демонстрируя отказ подчиниться распоряжению полиции, осуществленному во исполнение их обязанностей.

33.  В 8.20 вечера заявитель был доставлен в Тверское районное отделение полиции, где составлялся протокол об административном правонарушении. Заявитель был обвинен в неподчинении законному распоряжению полиции, в нарушение статьи 19.3 Кодекса об административных правонарушениях, и был оставлен под арестом.

34.  На следующий день, 25 февраля 2014 года, в неустановленное время, заявитель престал перед судьей Тверского районного суда, который рассмотрел обвинения заявителя по статьей 19.3 Кодекса об административных правонарушениях. Ходатайство заявителя о допросе двух очевидцев было удовлетворено. Они показали, что полиция не давала никаких распоряжений или предупреждений прежде чем приступить к задержанию заявителя. Суд принял и исследовал видеозапись спорных обстоятельств и допросил двух сотрудников полиции, на чьих рапортах было основано обвинение. Суд установил, что заявитель принял участие в несогласованном собрании и не подчинился законному требованию полиции разойтись. Заявитель бы признан виновным в неподчинении законному распоряжению полиции, в нарушение статьи 19.3 Кодекса об административных правонарушениях и помещен на 7 дней административного ареста.

35.  7 мая 2014 года Замоскворецкий районный суд рассмотрел обвинения относительно предполагаемого участия заявителя 24 февраля 2014 года в неразрешенном публичном собрании напротив Замоскворецкого районного суда. Заявитель ходатайствовал, чтобы два очевидца, присутствующие в здании суда, и два полицейских были допрошены, на чьих рапортах обвинение было основано. Эти ходатайства были отклонены. Суд приобщил видео запись спорных обстоятельств, но решил не учитывать их содержание потому что запись не имела даты, и она не воспроизводила полную последовательность событий. На основе письменных рапортов двух сотрудников полиции судья признала заявителя виновным в принятии участия в собрании о котором не были уведомлены компетентные власти в соответствии с процедурой, предусмотренной законом, и оштрафовала заявителя согласно статье 20.2 Кодекса об административных правонарушениях 10,000 рублей (эквивалент 200 Евро).

36.24 марта 2014 года Московский городской суд оставил постановление от 25 февраля 2014 года в силе.

37.  22 мая 2014 года Московский городской суд оставил постановление от 7 марта 2014 года.

II.СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ПРАВО И ПРАКТИКА

38.  Обобщение национального права смотрите Kasparov and Others v. Russia (no. 21613/07, § 35, 3 October 2013); Navalnyy and Yashin v. Russia (no. 76204/11, §§ 43-44, 4 December 2014); and Novikova and Others v. Russia (nos. 25501/07, 57569/11, 80153/12, 5790/13 and 35015/13, §§ 67-69, 26 April 2016).

ПРАВО

I.ОБЪЕДИНЕНИЕ ЖАЛОБ

39.  Принимая их общую фактическую и юридическую основу, Европейский суд решил, что пять жалоб должны быть обледенены в силу Правила 42 § 1 Регламента Суда.

II.ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 11 КОНВЕНЦИИ

40.  Заявитель жаловался, что его задержание в семи случаях в отношении его предполагаемого участия в несогласованных публичных собраниях, его арест и осуждение по административным правонарушениям нарушили его право на свободу мирных собраний, гарантированное статьей 11 Конвенции, которая гласит:

“1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и объединений с другими, включая право на создание и вступление в союзы для защиты его интересов.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.”

A.Приемлемость

41.Европейский суд отмечает, что эта жалоба не является явно неприемлемой по смыслу статьи35 § 3 (a) Конвенции. Он дальше отмечает, что она не неприемлема по иным основаниям. Поэтому жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B.Существо

1.  Доводы Сторон

42.  Правительство считает, что вмешательство в свободу мирных собраний соответствовало национальному праву и было необходимо для предотвращения беспорядков и преступлений. Они утверждали, что во всех семи случаях заявитель принял участие в неразрешенных публичных собраниях, которые полиция законно пресекла, и что компетентные суды оправдано признали его виновным в административных правонарушениях. Власти не считают, что в любом из этих случаев были особенные обстоятельства, освобождающие протестующих от соблюдения требований о предварительном уведомлении о их собраниях. Они оспорили утверждения заявителя, что эти собрания не создавали шум или неудобства, как маловероятные, принимая во внимание размер групп, о которых идет речь и присутствие СМИ.  Наконец, они считали, что меры, принятые против заявителя, в частности, административные наказания, были пропорциональны, принимая во внимание упорство и умышленный характер правонарушений. Они привели примеры других законных публичных собраний в которых заявитель участвовал без вмешательства.

43.  Заявитель утверждал, что власти вмешались в его право на свободу мирных собраний, прерывая собрания и задерживая его и привлекая к административной ответственности за нарушение процедуры проведения публичных собраний. Он признал, что 5 марта 2012 года, дважды 8 мая 2012 года, 9 мая 2012 года и 24 февраля 2014 года (эпизод на Манежной площади) он принимал участие в собраниях, о которых не были уведомлены власти. Однако, он считает, что в свете их прямой связи с текущими политическими событиями, их незначительных масштабов и отсутствия риска для публичного порядка, можно было бы ожидать от властей проявления толерантности по отношению к этим собраниям. Что касается двух других событий, он оспаривал, что несогласованное собрания имели место. В частности, 27 октября 2012 года он был задержан под предлогом того, что он проводил марш, в то время как он всего лишь уходил с места проведения пикета. Похожим образом, 24 февраля 2014 года в полдень он был задержан во время ожидания напротив здания суда, потому что он хотел присутствовать при оглашении приговора по общественно-значимому делу. Это собрание, если его можно было квалифицировать как таковое, не могло быть предвидено и это не повлекло беспорядки, которые необходимо было бы разогнать, задержания или последующие судебные преследования. Согласно заявителю, в каждом случае реакция властей была чрезвычайно несоразмерна в нарушение статьи 11 Конвенции.

2.  Оценка Европейского суда

(a)  Было ли вмешательство в осуществление свободы мирного собрания

44.  Европейский суд отмечает, что в настоящем деле Правительство не оспаривает существование вмешательства в право на мирные собрания. Суд считает, что было вмешательство по каждому из семи эпизодов, безотносительно, принимает ли Европейский суд версию событий заявителя или Правительства. В частности, 5 марта 2012 года заявитель бы задержан сразу после политического митинга, когда участники отказались покинуть территорию; дважды 8 мая и 9 мая 2012 года он был задержан во время «прогулки» собрания проводимого в качестве протеста против инаугурации президента; и 24 февраля 2014 года вечером он был задержан на протестном митинге, проводимом в ответ на приговор по «Болотному» делу. В этих случаях разгон собраний и задержание заявителя составляют вмешательство в его право на мирные собрания, также, как и привлечение к административной ответственности.

45.  Учитывая события около здания суда 24 февраля 2014 года в полдень, Европейский суд отмечает, что заявитель и другие члены общества пришли к Замоскворецкому районному суду намереваясь присутствовать при оглашении приговора по уголовному делу, которые они считали политическими. Присутствуя на слушаниях они намеривались демонстрировать включенность в гражданское общество и свою солидарность с активистами, которых они считали политическими заключенными. Общая причина, которая привела этих людей к дому правосудия - выразить личную причастность к важному общественному делу - отличает этот непреднамеренный сбор от случайного скопления людей, где каждый и свою собственную цель, такую как встать в очередь, чтобы войти в общественное здание. Это также отличается от ситуаций, где прохожие случайно смешиваются с демонстрацией и могут быть ошибочно приняты за тех, кто принимает участие в ней (см. KasparovandOthers, citedabove, § 72). Европейский суд повторяет, что статья 11 Конвенции охватывает личные встречи и встречи в публичных местах (seeKudrevičiusandOthersv. Lithuania[GC], no.37553/05, § 91, ECHR 2015), и, что защита личных мнений является одной из целей свободы на мирные собрания, что закреплено в статье 11 Конвенции (seeEzelinv. France, 26 April 1991, § 37, SeriesAno. 202). Европейский суд поэтому в этом эпизоде находит, что было вмешательство в право заявителя на свободу собраний.

46.  Аналогичные причины применяются к эпизоду от 27 октября 2012 года, когда заявитель возвращался с места проведения пикета. В определенных ситуациях, в частности там, где одиночные пикеты, Европейский суд находит это более подходящим рассмотреть вмешательство по статье 10 Конвенции, толкуя в свете статьи 11 Конвенции (seeNovikovaandOthers, citedabove, §91). Однако, в настоящем деле, проводя пикет заявитель не преследовал цель только выразить свое мнение напротив Следственного Комитета, но делая это вместе с другими демонстрантами, даже если они не делали это одновременно (seeSchwabeandM.G. v. Germany, nos.8080/08 and 8577/08, § 101, ECHR 2011 (extracts)). Власти не признали связь между пикетом и задержанием заявителя и обвинили его в проведении несогласованного марша. Европейский суд поэтому считает, что любая интерпретация этого эпизода означает, что было вмешательство в право заявителя на свободу собраний.

(b)  Было ли вмешательство оправданным

47.  Европейский суд отмечает, что меры, принятые против заявителя, в частности прекращение собраний или воспринимаемые таковыми, его задержание и административные обвинения, были основаны в каждом случае на том, что он проводил несогласованные собрания и не выполнял распоряжения полиции о их прекращении. Это применяется независимо были ли обвинения впоследствии на основании статьи 20.2 или 19.3 Кодекса об административных правонарушениях. Европейский суд отмечает, что фактически эти два положения применялись взаимозаменяемо к идентичным ситуациям, и он не усматривает каких-либо существенных оснований для выбора правовых норм для каждого эпизода.

48.  Заявитель оспаривал законность мер принятых против него. Он оспаривал, в частности, что он нарушил процедуру проведения публичного мероприятия. Европейский суд отмечает, что по крайней мере в двух случаях - 27 октября 2012 года и 24 февраля 2014 года в полдень - не было убедительно доказано, что существовали общественные события, являющиеся предметом требований об уведомлении. Однако, Европейский суд не будет рассматривать, были ли принятые меры против заявителя в каждом из этих эпизодов предписаны законом, потому что в любом случае они не были соразмерными предполагаемой законной цели, выдвинутой Правительством.

49.  Европейский суд повторяет, что незаконная ситуация, такая как проведение демонстрации без предварительного разрешения, не обязательно оправдывает вмешательство в право на свободу собраний (see Kudrevičius and Others, cited above, § 150, and the cases cited therein). В частности, где несогласованные демонстрации не включают акты насилия, Европейский суд требует, чтобы публичные власти показывали определенную степень толерантности по отношению к мирным собраниям таким образом, чтобы свобода собраний гарантируемая статьей 11 Конвенции  не лишалась своей сущности (see Oya Ataman v. Turkey, no. 74552/01, § 42, ECHR 2006‑XIV; Bukta and Others v. Hungary, no. 25691/04, § 34, ECHR 2007‑III; Fáber v. Hungary, no. 40721/08, § 49, 24 July 2012; Berladir and Others v. Russia, no. 34202/06, § 38, 10 July 2012; Malofeyeva v. Russia, no. 36673/04, §§ 136‑37, 30 May 2013; and Kasparov and Others, cited above, § 91). Является ли демонстрация нежелательной и какие меры нужны со стороны полиции, должны, главным образом зависеть от серьезности неудобств, которые такая демонстрация причиняет (see Navalnyy and Yashin, cited above, § 62).

50.  Настоящее дело является идентичным многим другим российским делам, где Европейский суд установил нарушение статьи 11 Конвенции потому что полиция вмешалась и задержала протестующих по одной причине, что демонстрация не была разрешена, формальная незаконность собрания была главным оправданием для административных обвинений (see Malofeyeva, §§ 136-39; Kasparov and Others, § 95; Navalnyy and Yashin, § 65, and Novikova and Others, all cited above). Европейский суд считает вышеупомянутые дела и семь эпизодов настоящего дела, указывают на существование практики, по которой полиция будет разгонять такие собрания, или даже предполагаемые собрания и задерживать участников как обычное дело.

51.  Как и в тех случаях, в настоящем деле собрания были неоспоримо мирными, как и поведение заявителя. Однако, они были разогнаны, а заявитель был задержан и обвинен в административных правонарушениях без какой бы то ни было оценки последствий, которые собрания повлекли, только потому что они не имели разрешения и упорствовали несмотря на приказы полиции разойтись. Суд не находит оснований чтобы отличить настоящее дело от дел, которые были приведены выше, или отойти от его выводов, сделанных в них. Даже предполагая, что задержания заявителя и административные приговоры соответствовали национальному право и преследовали одну из законных целей, упомянутую в статье 11 § 2 Конвенции – предотвращения беспорядков – Правительство не смогло продемонстрировать существование “насущной общественной необходимости” чтобы прервать собрания, задержать заявителя и, особенно, осудить его к лишению свободы в двух случаях, пусть и на столь короткий срок.

52. Более того, эти меры имели также серьезный сдерживающий потенциал для других сторонников оппозиции и, публики вообще, от участия в демонстрациях и, более широко, от участия в открытой политической дискуссии. Их сдерживающий эффект дополнительно усиливается тем фактом, что меры были направлены на хорошо известного политика, чье лишение свободы широко освещалось в средствах массовой информации.

53.  Следовательно, была нарушена статья 11 Конвенции в отношении всех семи обжалуемых эпизодов.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 КОНВЕНЦИИ

54.  Заявитель жаловался на то, что его задержания в семи случаях были незаконными и произвольными. Он также жаловался, что в двух случаях 9 мая 2012 года и 24 февраля 2014 года - он был неоправданно задержан для ожидания административных производств. Он ссылался на статью 5 § 1 Конвенции, которая гласит:

“1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

(a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

(b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью

обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному

подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение

им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

(d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

(e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче.”

A. Приемлемость

55.  Европейский суд отмечает, что эта жалоба не является явно неприемлемой по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Он дальше отмечает, что она не неприемлема по иным основаниям. Поэтому жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо
1.  Доводы Сторон

56.  Правительство утверждало, что задержание заявителя было законным и необходимым для привлечения его к ответственности в отношении административных правонарушений. Они указали, что доставление его в полицейские участки были необходимы в каждом случае потому что протоколы об административных правонарушениях не могли быть составлены на месте. Что касается административного содержания под стражей, то оно не превышало три часа с момент доставления в полицейский участок, за исключением двух случаев, когда заявитель был обвинен в правонарушении наказуемом лишением свободы, в каждом его задержание укладывалось период 48 часов, лимит разрешенный для таких дел.

57.  Заявитель настаивал, что его задержание во всех семи случаях было произвольным. Он утверждал, что публичные собрания, о которых шла речь, не были такими масштабными, чтобы повлиять на публичный порядок, в любом случае нарушение такого порядка не вменялось ему ни полицией, ни судами. Более того, даже если полиция считала по-другому, не было причин по которым протоколы об административных правонарушениях не могли быть составлены на месте, как это предусмотрено статьей 27.2 Кодекса об административных правонарушениях. В дополнение к этому, 9 мая 2012 года и 24 февраля 2014 года он был задержан больше чем на 3 часа, в нарушение законного лимита времени, хотя не было никаких исключительных обстоятельств, оправдывающих его задержание до суда.

2.  Оценка Европейского суда

58. Суд повторяет, что выражение “законный” и “в соответствии с процедурой предусмотренной законом” в статье 5 § 1 Конвенции по сути отсылает к национальному праву и обязательствам государства соблюдать материальные и процессуальные нормы. Однако, “законность” задержания по национальному праву не всегда является решающим элементом. Европейский суд должен в дополнение убедиться, что рассматриваемый период содержания под стражей соответствует цели статьи 5 § 1 Конвенции, которая защищает людей от лишения свободы произвольным путем. Более того, список исключений из права на свободу охраняемого статьей 5 § 1 Конвенции является исчерпывающим, и только узкое толкование этих исключений соответствует цели этой статьи, а именно, чтобы никто не был произвольно лишен свободы (see Giulia Manzoni v. Italy, 1 July 1997, § 25, Reports 1997‑IV).

59.  Не оспаривалось что в семи случаях заявитель был лишен свободы по смыслу 5 § 1 Конвенции, с момента его задержания и до момента освобождения или, в двух случаях, до момента доставления в суд. Правительство полагало, что его задержание имело цель чтобы заявитель предстал перед компетентными органами по подозрению в совершении административного правонарушения, поэтому подпадало под статью 5 § 1 (c) Конвенции.

60.  Европейский суд уже рассматривал жалобы, поданные задержанными людьми в похожих обстоятельствах, включая жалобу заявителя. В тех делах полиция прервала несогласованные, но мирные собрания, задержала участников и доставила их в полицейские участки для составления протоколов об административных правонарушениях. Европейский суд отмечает, в частности, что согласно статье 27.2 Кодекса об административных правонарушениях заявитель мог быть доставлен в полицейский участок только если протокол не мог быть составлен там, где правонарушение было обнаружено. Однако, не было причин не сделать этого на месте, что влечет к заключению, что задержание и доставление в полицейский участок составили произвольное и незаконное лишение свободы (see Navalnyy and Yashin, cited above, §§ 68 and 93-97, and, mutatis mutandis, Novikova and Others, cited above, §§ 182-83 and 226-27). Более того, так как протокол об административном правонарушении был составлен в полицейском участке, цель доставления была выполнена и дальнейшее оставление под стражей перед судебными слушаниями требовало особое оправдание, такие как явственный риск побега, или препятствования отправлению правосудия. В отсутствия любых явных причин для не освобождения заявителя, Европейский суд считает содержание заявителя до суда неоправданным и произвольным несмотря на то что это укладывалось в 48 часовой лимит, согласно статье 27.5 § 3 Кодекса об административных правонарушениях (see Navalnyy and Yashin, cited above, § 96, and Frumkin v. Russia, no. 74568/12, § 150, 5 January 2016).

61.  Принимая во внимание материалы в его распоряжении, Европейский суд отмечает, что Правительство не предоставило какой бы то ни было факт или аргумент способный убедить Европейский суд прийти к другому выводу в настоящем деле. В самом деле, в каждом из семи случаев не было причины, явной или подразумеваемой, почему протокол об административном правонарушении не мог быть составлен на месте. В дополнение, 9 мая 2012 года заявитель провел в заключении незафиксированное количество часов перед тем как предстать перед мировым судом в этот же день, а 24 февраля 2014 года он был заключен на все ночь перед тем как предстать перед судьей, без предоставления явных причин чтобы не быть освобожденным перед судом, только потому что он был обвинен в правонарушении наказуемом лишением свободы. Ни Правительство, ни другие национальные органы власти не предоставили какое-либо оправдание как это требуется в силу статьи 27.3 Кодекса об административных правонарушениях, а именно, что это был “исключительный случай” или, что это было “необходимо для быстрого и правильного рассмотрения предполагаемого административного правонарушения”. В отсутствие любых явных причин, предоставленных властями для не освобождения заявителя, Европейский суд считает, что его содержание перед судом 8 мая 2012 года и 24 февраля 2014 года было неоправданно и произвольно.

62.  Соответственно была нарушена статья 5 § 1 Конвенции в отношении задержания заявителя в семи случаях и его досудебного содержания под стражей в двух случаях.

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

63.  Заявитель жаловался на нарушение статьи 6 §§ 1, 2 and 3 (d) Конвенции. Он утверждал, что в семи случаях процессы, в которых он был признан виновным в совершении административных правонарушений, не отвечали гарантиям справедливого разбирательства, в частности принципам равенства, состязательности, независимости и беспристрастности суда, и презумпции невиновности. Статья 6 Конвенции, в части относящейся, гласит следующее:

“1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела … независимым и беспристрастным судом ...

2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком.

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...

(d)  допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него...”

A. Приемлемость

64.  Правительство оспорило применимость статьи 6 Конвенции к производству об административных правонарушениях в настоящем деле.

65.  Европейский суд уже устанавливал что правонарушение, установленное статьей 19.3 Кодекса об административных правонарушениях должно быть квалифицировано в качестве «уголовного» для целей Конвенции (see Malofeyeva, cited above, §§ 99-101; Nemtsov v. Russia, no. 1774/11, § 83, 31 July 2014; Navalnyy and Yashin, cited above, § 78; and Frumkin, cited above, §§ 154-56), as should the offence under Article 20.2 of the Code (see Kasparov and Others, cited above, §§ 37-45, and Mikhaylova v. Russia, no. 46998/08, §§ 57-69, 19 November 2015). Европейский суд не видит причин чтобы прийти к другому выводу в настоящем деле и считает, что процессы подпадают под рассмотрение уголовной составляющей статьи 6 Конвенции.

66. Европейский суд также считает, что эта жалоба не является явно неприемлемой по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Он дальше отмечает, что она не неприемлема по иным основаниям. Поэтому жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо

1.  Доводы Сторон

67.  Заявитель утверждал по всем семи производствам по делам об административном правонарушении он не получил справедливое судебное разбирательство. Он жаловался на то, что суды отказали в вызове и допросе очевидцев, о чем он ходатайствовал, и, что в пяти процессах суды отказали принять видеозаписи его задержаний в качестве доказательств. Более того, национальные суды не отвечали принципу равенства средств в том, что они отвергли показания в пользу заявителя как ложные в то время как был дан вес показаниям сотрудников полиции. Относительно двух процессов - по эпизоду 9 мая 2012 года и 27 октября 2012 года - он сформулировал дополнительную жалобу на то, что национальные суды выполняли функцию обвинения, в соответствии с производством об административных правонарушениях, в нарушение принципов равенства средств и независимости суда.

68.  Правительство утверждало, что процессы по делам заявителя соответствовали статье 6 Конвенции. Они утверждали, что заявитель получил справедливую возможность вести его дело и иметь возможность вызывать и допрашивать свидетелей. Правительство оспаривало, что национальные суды взяли на себя функцию обвинения. Они утверждали, что дела по административным правонарушениям подготавливаются полицией, кто собирает доказательства и презентует обвинения письменно, в то время как суды разрешают дела в качестве независимого арбитра.

2.  Оценка Европейского суда

69.  Европейский суд отмечает, что обстоятельства задержания заявителя оспариваются сторонами во всех семи случаях. В процессе относительно эпизода от 5 марта 2012 года заявитель утверждает, в частности, что два полицейских, которые составляли рапорты не были теми, кто действительно его задерживал. В процессе по эпизоду 8 и 9 мая 2012 года и вечера 24 февраля 2014 года заявитель оспаривал, что собрание о котором шла речь, повлекло нарушение порядка и отрицал, что он получил предупреждение или приказ разойтись перед задержанием. В двух других процессах - относительно событий 27 октября 2012 года и 24 февраля 2014 года в полдень – заявитель оспаривал, что было публичное собрание по смыслу Федерального закона о публичных собраниях и утверждал, что он был задержан без предупреждения или повода. Каждый процесс включал спор по ключевым фактам и национальные суды должны были решить этот спор в справедливой и беспристрастной манере.

70.  Европейский суд отмечает, что в процессах относительно 5 марта 2012 года мировой суд допросил только двух сотрудников полиции, чья личность оспаривалась заявителем и было отказано в вызове других свидетелей. Однако, апелляционный суд оправдано нашел эти доказательства недостаточными и также допросил свидетеля - журналиста - который был очевидцем задержания заявителя. Последний подтвердил личности полицейских. Дополнительно, этот же апелляционный суд исследовал видео запись, предоставленную заявителем, и на основании всех доказательств посчитал личности полицейских установленными. Европейский суд не имеет причин установить манеру в которой апелляционный суд оценил доказательства относительно сотрудников полиции произвольным или явно необоснованной, и он отмечает, что заявитель не имел иных претензий к этому процессу.

71.  Суды в шести других процессах, разрешили свои дела, рассматривая исключительно версии событий, предоставленные полицией. Они систематически не были способны проверить фактические предположения, сделанные полицией, отвергая ходатайства заявителя о дополнительных доказательств, вроде отказа в принятии видео записи, или в вызове очевидцев, в отсутствии любых препятствий сделать это. Более того, когда суды допрашивали свидетелей, кроме полицейских, они автоматически презюмировали предвзятость всех свидетелей, кто давал показания в пользу заявителя; напротив, презюмируя, что сотрудники полиции не имели никакого интереса в деле.

72.  Европейский суд уже рассматривал много дела относительно производств по делам об административных правонарушениях против обвиненных в нарушении правил проведения публичных мероприятий или неподчинении распоряжении полиции разойтись. Он установил, что в тех процессах в мировых судах принимались утверждения полиции с охотой и безоговорочно и отказывалось заявителям в любой возможности представить любое доказательство, шедшее вразрез. Европейский суд установил, что в споре по ключевым фактам, лежащим в основе обвинения, где только свидетели обвинения были только полицейские, кто играл активную роль в спорных событиях было незаменимым для судов чтобы использовать любую разумную возможность проверить их обвинительные утверждения (see Kasparov and Others, § 64; Navalnyy and Yashin, § 83; and Frumkin, § 165, all cited above). Неспособность сделать это противоречит фундаментальным принципам уголовного права, а именно принципу in dubio pro reo (в случае сомнения в пользу обвиняемого) (see Frumkin, cited above, § 166, and the cases cited therein). Европейский суд также установил, что отвергая все доказательства защиты без оправдания, национальные суды возложили чрезмерное и непреодолимое бремя доказывания на заявителя, вопреки фундаментальным требованиям о том, что обвинение должно доказать свое дело и принципу уголовного права, а именно in dubio pro reo (в случае сомнения в пользу обвиняемого) (see Nemtsov, cited above, § 92).

73.  Европейский суд заключает, что шесть производств в настоящем деле имели похожие недостатки; они привели к юридическим решениям, которые не были основаны на допустимой оценки относимых фактов. Более того, национальные суды не требовали полицию оправдать вмешательство в право заявителя на свободу собраний, что включает в себя разумную возможность для определения, когда такой приказ был дан (see Frumkin, cited above, § 166, and Nemtsov, cited above, § 93).

74.  На основе вышеизложенных соображений Европейский суд заключает, что производства об административных правонарушениях относительно двух эпизодов 8 мая 2012 года, эпизода 9 мая 27 октября 2012 года, и двух эпизодов 24 февраля 2014 года прошли с нарушением прав заявителя на справедливое судебное разбирательство. С учетом этого факта, Европейский суд не считает необходимым рассматривать оставшиеся жалобы заявителя по статье 6 §§ 1 and 3 (d) Конвенции в отношении 6 процессов.

75.  Соответственно, не было нарушения статьи 6 § 1 Конвенции относительно процесса в связи с эпизодом 5 марта 2012 года и нарушение статьи 6 § 1 Конвенции в оставшихся шести производствах.

V. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 14 И 18 КОНВЕНЦИИ

76. Заявитель жаловался, что его задержание, арест и административные обвинения преследовали цель подорвать его право на свободу собраний, по политическим причинам. Он жаловался на нарушение статьей 14 и 18 Конвенции которые гласят:

Статья 14

“Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам.”

Статья 18

“Ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены.”

77.  В своих доводах по этому основанию стороны повторили свои аргументы в отношении предполагаемого вмешательство в право на свободу собраний, причины для лишения заявителя свободы, и гарантий справедливого судебного разбирательства в административных процессах.  

78.  Европейский суд отмечает, что эти жалобы связаны с жалобами, рассмотренными выше по статье 5 и 11 Конвенции и должны поэтому таким образом быть объявленными приемлемыми.

79.  Европейский суд установил выше, что задержание заявителя и административный арест имели упреждающий и отталкивающий эффект для заявителя и других от участие в протестных митингах и активного вовлечения в оппозиционную политику (see пункт 52 выше), и установил нарушения статьи 5 и 11 Конвенции. В связи с изложенным, Европейский суд считает, что нет необходимости рассматривать, было ли, в настоящем деле, нарушение статьи 18 Конвенции в сочетании со статьей 5 и 11 Конвенции, или статьей 14 Конвенции.

VI. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

80.  Статья 41 Конвенции гласит:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.”

A. Ущерб

81.  Заявитель требовал 121,000 Евро в отношении морального вреда который он понес в результате семи задержаний, ареста, соответствующих административных процессов и наказаний. Он также просил 1,025 Евро в отношении материального ущерба, который представлял общий размер штрафов, которые он оплатил в качестве наказания по его административным делам.  

82.  Правительство оспорило требования морального вреда, как неразумное и чрезмерное. Оно также возражало против присуждения в отношении материального ущерба на основании того, что это было бы равнозначно отмене национальных постановлений.

83.  Европейский суд установил нарушение статей 5, 6 и 11 Конвенции и считает, что в этих обстоятельствах, страдания и разочарования заявителя не могут быть компенсированы только признанием нарушения. Делая собственную оценку на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 50,000 Евро в отношении морального вреда.

84.  В отношении материальных требований заявителя, Европейский суд отмечает, что штрафы, наложенные в административном порядке были наказаниями, понесенными заявителям в связи с реализацией его права на свободу собраний. Европейский суд установил нарушение статьи 11 Конвенции в отношении каждого эпизода, заключив, что меры, принятые против заявителя, включая административную ответственность, не были необходимы в демократическом обществе. Принимая во внимание прямую связь между установленными нарушениями и материальным вредом понесенным заявителем, Европейский суд присуждает ему 1,025 Евро по этому основанию.

B. Расходы и издержки

85.  Заявитель требовал 1,053 Евро в счет почтовых расходов, понесенных для процесса в Европейском суде в отношении четырех жалоб. Он также требовал 10,100 Евро за помощь адвоката Терехова по четырем жалобам и 1,500 Евро за помощь адвоката Михайловой по одной жалобе. Он предоставил соглашения и чеки по гонораром адвокатов, также как соответствующие почтовые чеки.

86.  Правительство возражало на основании того, что компенсация расходов и издержек в этом деле будет отменой национальных постановлений.

87.  Согласно прецедентному праву Европейского суда, заявитель наделен правом на возмещение расходов и издержек в той степени, в которой это было показано, что они необходимы и действительно были понесены и разумны по размеру.  Более того, присуждение компенсации расходов и издержек связано с установлением нарушения Конвенции, нарушения статьи 6 Конвенции не являются исключением (see Volkov and Adamskiy v. Russia, nos. 7614/09 and 30863/10, §§ 68 and 71, 26 March 2015). Европейский суд поэтому отвергает возражение Правительства, что возмещение расходов и издержек было бы отменой национальных постановлений. В настоящем деле, которое включает пять жалоб, поданных в Европейский суд, где было нарушение статьи 5, 6 и 11 Конвенции. Принимая во внимание документы в распоряжении Суда и вышеупомянутые критерии, Европейский суд считает разумным присудить требуемый размер в полном объеме. Он присуждает заявителю 12,653 Евро в отношении расходов и издержек по процессу в Европейском суде по правам человека.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

88.  Европейский суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ, СУД

1.  Решил, единогласно, объединить жалобы;

2.  Объявил, единогласно, жалобы приемлемыми;

3.  Постановил, единогласно, что было нарушение статьи 11 Конвенции в отношении всех семи обжалуемых эпизодов;

4.  Постановил, единогласно, что было нарушение статьи 5 § 1 Конвенции в отношении семи случаев и его досудебного ареста в двух случаях;

5.  Постановил, единогласно, что не было нарушения статьи 6 § 1 Конвенции, что касается административного процесса по событиям 5 марта 2012 года;

6.  Постановил, единогласно, что было нарушение статьи 6 § 1 Конвенции, что касается оставшихся шести административных процессов;

7.  Постановил, единогласно, что нет необходимости рассматривать оставшиеся жалобы по статье 6 Конвенции относительно вышеупомянутых шести административных процессов;

8.  Постановил, четырьмя голосами против трех, что нет необходимости рассмотреть жалобу по статье 18 в сочетании со статьей 5 Конвенции;

9.  Постановил, единогласно, что нет необходимости рассмотреть жалобу по статье 18 в сочетании со статьей 11 Конвенции;

10.  Постановил, единогласно, что нет необходимости рассмотреть жалобу по статье 14 Конвенции;

11.  Постановил, шестью голосами против одного,

(a)  что государство-ответчик выплачивает заявителю, в течении трех месяцев с даты, когда настоящее постановление станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, следующие суммы, будучи конвертируемыми в валюту государства ответчика по курсу применяемому на дату выплаты:

(i)  50,000 Евро (пятьдесят тысяч Евро), плюс любой налог, который может быть наложен, в отношении морального вреда;

(ii)   1,025 Евро (одна тысяча двести двадцать пять Евро), плюс любой налог, который может быть наложен, в отношении материального вреда;

(iii)  12,653 Евро (двенадцать тысяч шестьсот пятьдесят три Евро), плюс любой налог, который может быть наложен, в отношении расходов и издержек;

(b)  что после истечения вышеупомянутого трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

12.  Отклонил, шестью голосами против одного, остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском и письменное уведомление от 2 февраля 2017 года, в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

     Fatoş Aracı                                                                    Luis López Guerra
Deputy Registrar                                                                       President

В соответствии со статьей 45 § 2 Конвенции и Правилом 74 § 2 Регламентом Суда, следующие особые мнения приложены к настоящему постановлению:

(a)  Объединенное частично несовпадающее мнение судей Lopez Guerra, Keller и Pastor Vilanova;

(b)  Частично несовпадающее мнение судьи Judge Keller.

L.L.G.
F.A.

 

СОВМЕСТНОЕ ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЕЙ LÓPEZ GUERRA, KELLER И PASTOR VILANOVA

1.  Относительно утверждений заявителя по статье 18 Конвенции, взятой вместе со статьей 5 Конвенции, мы с сожалением не можем присоединиться к выводу большинства о том, что нет необходимости в рассмотрении жалобы в настоящем деле. По причинам, указанным ниже, мы считаем, что этот вопрос заслуживает более детального рассмотрения Европейским судом.

2.  Статья 18 Конвенции, как судья Keller писал по другим делам, может быть побочным положением (для ясности, в качестве примера, в Gusinskiy v. Russia, no.  70276/01, § 73, ECHR 2004-IV). Однако, это не означает, что здесь не существует необходимости рассматривать жалобу, сделанную согласно данному положению, где Европейский суд находит нарушение конвенционного права или свободы в сочетании с которым это было задействовано. Статья 18 защищает самостоятельный правовой интерес отдельный, например, от защищаемого статьей 5 Конвенции; любой другой вывод лишил бы этого положения смысла и самостоятельного предмета жалобы (сравнивая, в общем выражении, частично несовпадающие мнение судьи Keller in Kasparov v. Russia, no. 53659/07, § 3, 11 октябрь 2016)[4].

3.  Отдельный правовой интерес защищаемый статьей 18 это предотвращение “конкретной несправедливости, а именно подрывание конвенционных прав посредством некорректных ссылок на законные оправдания в качестве повода чтобы скрыть скрытый мотив” (seeчастично несовпадающие мнение судьи KellerinKasparov, citedabove, § 4, с дальнейшими ссылками к подготовительным материалам для Конвенции[5]). Для примера, Европейский суд находил что статья 18 была нарушена, где известный оппозиционный политик был лишен свободы без надлежащего оправдания (Tymoshenkov. Ukraine, no. 49872/11, § 300, 30 April 2013) и где меры были приняты против оппозиционного актора чтобы “заткнуть или наказать заявителя за критику Правительства” (IlgarMammadovv. Azerbaijan, no.15172/13, §§142-43, 22 May 2014). Короче, положение служит для рассмотрения нарушений ограничений прав оппозиционных акторов с целью заставить их замолчать (see, inoverallterms, частично несовпадающие мнение судьи KellerinKasparov, citedabove, § 4).

4.  На этом фоне, в то время как процессы против заявителя в настоящем деле были по общему признанию административными по природе и продолжительности лишения его свободы, которое длилось не особенно долго в любых примерах дела, мы обеспокоены в связи с повторностью и целенаправленностью нарушений статьи 5, в частности. Повторные, систематические или целенаправленные задержания активистов таких как заявитель могут иметь   сковывающий эффект политических выражений и подавить активность оппозиционных акторов. Как результат, лишение личностей, таких как заявитель, их свободы без дальнейших оправданий, как метод подавления критики поднимает вопросы по статье 18 Конвенции.

5.  Учитывая изложенное в свете всех обстоятельств дела, мы убеждены, что заявитель убедительно доказал (“primafaciecase”) нарушение его права, гарантированное статьей 18. Он достоверно утверждал, что повторяющиеся его аресты были связаны со скрытой повесткой чтобы заткнуть и запугать его как политического диссидента, в частности учитывая природу активности заявителя и количество неоправданных арестов которым он подвергся в течении относительно короткого периода времени. Надо сказать, стандарт доказывания для того, чтобы Европейский суд признал нарушения статьи 18 по существу, относительно высокий, хотя был предметом столь необходимого смягчения в последние годы[6]. Однако, в настоящем деле Европейский суд даже не приступил к рассмотрению существа.

6.  Мы считаем подход большинства к статье 18 в настоящем деле не справедлив к самой норме как к таковой, которая была лишена разумной сферы применения. Это также отменяет права заявителя - отсюда, права видного оппозиционного актора - которые нарушаются в демонстративной, повторяющейся манере. Факт того, что Европейский суд установил нарушение статей 5, 6 и 11 в этом деле не делает справедливым оскорбительный аспект в этом деле. Поэтому мы не можем согласиться с решением большинства, [хотя] признающим, что “задержание и административный арест заявителя имели упреждающий и отталкивающий эффект для заявителя и других от участие в протестных митингах и активного вовлечения в оппозиционную политику” (seeparagraph 79 ofthemajority’sjudgment), которое казалось бы подпадает прямо под действие статьи 18, но [осталось] не рассмотренным по статье 18 по существу.


ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ СУДЬИ KELLER

1.  К моему сожалению, я не могу согласиться с моими коллегами в части присуждения возмещения по статье 41 Конвенции в настоящем деле. По причинам, указанным ниже, я считаю, что сумма, присужденная заявителю в отношении морального вреда недостаточна.

2.  С первого взгляда, правда, размер присужденного заявителю в свете нарушений статей 5, 6 и 11 Конвенции выглядит в настоящем деле щедрым. Мои коллеги присудили заявителю 50,000 Евро в отношении морального вреда. Однако, пока я согласен с большинство, что была определенная необходимость сделать возмещение с учетом разочарований и страданий, которые претерпел заявитель, я не согласен со способом, по которому возмещение было подсчитано.

3.  В этом отношении, я хотел бы нарисовать параллель с делом 2016 года Frumkinv.Russia (no. 74568/12, ECHR 2016). Пока все постановления и решения Европейского суда сделаны на основе индивидуальных обстоятельств и утверждений в определенном деле, и нет системы обязательного прецедента в Страсбургском прецедентном праве, тем не менее возможно использовать это постановление, чтобы проиллюстрировать точку зрения, сделанную здесь.  Актуальность постановления Frumkinпроистекает от того факта, что обвинения, сделанные против государства ответчика касаются тех же вопросов, и установленные нарушения Конвенции сравнимые. В дополнение, в обоих делах одно государство-ответчик. Однако заявитель Frumkinполучил 25,000 Евро в отношении нарушения 5, 6 и 11 статьи Конвенции, установленные в этом деле (seeFrumkin, citedabove, § 182). Это интересно для существующих целей потому что заявитель Frumkinподал одну жалобу в связи с его задержанием, арестом и осуждением, происходящим из одного публичного собрания. В настоящем деле, однако Европейский суд рассматривает пять разных жалоб поданных заявителем относительно его задержания в семи случаях на разных публичных акциях (seeparagraph 6 ofthemajorityjudgmentinthepresentcase).

4.  Это сравнение приводит меня к причине по которой я не мог голосовать с большинством относительно возмещения по статьей 41.  Причина в том, хотя права Навального нарушались в контексте семи разных арестов, ему было присуждено всего в два раза больше суммы присужденной заявителю, чьи права были нарушены только в одном случае, как показано в примере по делу Frumkin. В результате, каждый арест Навального был компенсирован меньше чем 1/3 от суммы справедливой компенсации, присужденной MrFrumkin. В то время как суммы по статьей 41 зависят от многих факторов, эти два дела не идентично также как и другие, здесь ослепительная разница которая соответственно требует объяснений. Вопрос здесь тогда заключается в том, было ли оправдано уменьшение размера компенсации для Навального по индивидуальным нарушениям его прав в свете факта, что они происходили многократно.  

5.В этом отношении я хотел бы указать, на соотношение ratioПравила 42§1 Регламента Суда от 14 ноября 2016, которое позволяет объединять две или больше жалоб по запросу сторон или по инициативе самого Европейского суда, оно не наносит и не может наносить «ущерб» жалобам заявителей или уменьшать ответственность государств, кроме продвижения эффективности Суда.

6.  Как результат, в моем понимании, здесь нет оправдания для уменьшения размера компенсации сделанной согласно статьей 41, где повторяющиеся нарушения имели место. Подход большинства обесценивает серьезность каждого нарушения прав и страданий заявителя, и кажется отрицает серьезность факта что власти повторно, целенаправленно [преследовали] заявителя, политического диссидента и активиста. Нет причин для того чтобы было более доступно для государства нарушать права оптом.  


ПРИЛОЖЕНИЕ

Список жалоб

  1. 29580/12 – Navalnyy v. Russia
  2. 36847/12 – Navalnyy v. Russia
  3. 11253/13 – Navalnyy v. Russia
  4. 12317/13 – Navalnyy v. Russia
  5. 43746/14 – Navalnyy v. Russia

[1]Объединены две жалобы. Примечание переводчика

[2] Объединены две жалобы Примечание переводчика

[3]Пямятника. Примичание переводчика

[4] See also Keller, Helen and Heri, Corina, “Selective Criminal Proceedings and Article18 of the European Convention on Human Rights’ Untapped Potential to Protect Democracy”, in Human Rights Law Journal (2016), 1-10, at 8.

[5]Statement by Pierre-Henri Teitgen (France), orally presenting the report of the Legal Committee at the first session of the Consultative Assembly of the Council of Europe, in “Collected Edition of the ‘Travaux Preparatoires of the European Convention on Human Rights, Volume I: Preparatory Commission of the Council of Europe, Committee of Ministers, Consultative Assembly (11 May-13 July 1949)”, Martinus Nijhoff, The Hague, 1975, 130; see also the statement by Lodovico Benvenuti (Italy) at the first session of the Consultative Assembly of the Council of Europe, Strasbourg, 8 September 1949, in “Collected Edition of the ‘Travaux Preparatoires’ of the European Convention on Human Rights, Volume I”, cited above, 179-80. Compare, for more, Keller, Helen and Heri, Corina (2016), cited above, at 3.

[6]See Keller, Helen and Heri, Corina, cited above, especially 4-5, for an in-depth exploration.

 Перевод выполнен:

Константин Терехов

проект РосЕвроСуд

Комментарии   
# Василий Егорович 07.02.2017 20:49
Прекрасное решение ЕСПЧ
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
# Европейский суд 09.02.2017 11:05
Согласен с Вами, Василий Егорович
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
# Рашид Салехович 05.08.2018 16:19
Согласен с Вами. Великолепное решение ЕСПЧ. Практически каждое подобное дело может стать предметом рассмотрения ЕСПЧ, особенно по ч.1,2 ст. 20 КоАП РФ.
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
# Рашид Салехович 05.08.2018 16:22
Великолепное решение ЕСПЧ. Пракитически 99% всех дел по ст. 20 ч.1,2 могут стать предметом рассмотрения ЕСПЧ.
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
# транслэйтер 25.11.2020 20:02
Как будто гугл переводчик
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
# Владимир 26.12.2021 15:46
Как простым людям из Украины которых повыкидывали из жилья на улицу, так дуля с маком или две копейки, а это ж Навальный...СТРАДАЛЕЦ
Ответить | Ответить с цитатой | Цитировать
Добавить комментарий

Yandex.Metrica