В деле Санду против Республики Молдова,

Европейский суд по правам человека (третья секция), заседая в составе Палаты, в которую вошли:

Жозэп Касадеваль, председатель,
Альвина Гюлумян,
Ян Шикута,
Луис Лопес Герра,
Нона Цоцория,
Йоханнес Силвис,
Валериу Грицко, судьи,
и Сантьяго Кесада, секретарь секции,

заседая за закрытыми дверями 21 января 2014 года,

вынес в тот же день следующее постановление:

ХОД ПРОЦЕССА

1. Дело было инициировано жалобой (№ 16463/08)против Республики Молдова, поданной в Европейский суд по правам человека в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - конвенция), гражданином Республики Молдова, г-ном Виктором Санду (далее – заявитель), 19 марта 2008 года.

2. Интересы заявителя представлял в суде г-н М. Аврам, адвокат, практикующий в мун. Кишинэу. Власти Республики Молдова (далее - власти) были представлены уполномоченным Республики Молдова при Европейском суде по правам человека г-ном Л. Апостолом.

3. Заявитель жаловался, в частности, на то, что он пострадал в результате “провоцирования” из-за которого он совершил преступление.

4. Европейский суд уведомил власти о поданной жалобе 13 декабря 2011 года.

ФАКТЫ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель, 1958 года рождения, проживает в мун. Кишинэу.

A. Уголовное преследование за взяточничество и задержание заявителя

6. На момент совершения событий заявитель был начальником государственной ветеринарной клиники.

7. Согласно официальной версии событий, 25 сентября 2006 года примерно в 9 часов 10 минут лицо (К.) явилось в бюро заявителя, выразив желание сделать прививку собаке и получить документ, необходимый для выезда с собакой за границу. Заявитель сказал ему, что процедура может продлиться до трех месяцев, но ее можно ускорить. Заявитель пообещал К., что он может выдать ему соответствующий документ за 1000 молдавских леев (примерно 63 евро на тот момент), не осмотрев собаку и несмотря на то, что он знал, что собаке не была сделана прививка.

. Сразу после этого, К. направился в комиссариат полиции Рышкань, мун. Кишинэу и попросил помощи в задержании заявителя на месте преступления в момент получения взятки. В поданной на тот момент жалобе, К. утверждал, что потребовал сертификат о вакцинации для своей собаки породы „ягдтерьер” по кличке „Гера” шести месячного возраста.

. В результате жалобы К., в то же утро было предпринято ряд процессуальных действий:

(i) В., офицер по уголовному преследованию комиссариата полиции Рышкань, мун. Кишинэу, вынес решение о возбуждении уголовного преследования, которое в тот же день в 16.40 часов заверил подписью прокурор;

(ii) прокурор прокуратуры Рышкань, мун. Кишинэу вынес постановление о проведении уголовного преследования комиссариатом полиции Рышкань, мун. Кишинэу, указав, в то же время, что согласно законодательству рассмотрение таких дел относится к компетенции Центра по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией;

(iii) Заместитель Генерального прокурора вынес постановление о назначении компетенции комиссариату полиции Рышкань, мун. Кишинэу;

(iv) В. вынес постановление об обыске на месте происшествия в бюро заявителя (которое было утверждено судьей по уголовному преследованию суда Рышкань, мун. Кишинэу 26 сентября 2006 года);

(v) В. вынес решение о контроле передачи требуемых денег;

(vi) В. вынес решение о маркировке специальным веществом и осмотре купюр, которые подлежали передаче в качестве взятки; и

(vii) составили протокол о маркировке 1000 молдавских леев по пять купюр достоинством в 200 молдавских леев В. в присутствии К. и одного специалиста в 11.00 часов.

10. Примерно в 11.30 часов того же дня, К. вошел в бюро заявителя и сказал ему, что у него есть только 400 молдавских леев. Заявитель взял деньги, применил печать и произвел соответствующие записи в паспорте собаки. Примерно в 12.30 часов сотрудники полиции Комиссариата полиции Рышкань, мун. Кишинэу вошли в бюро заявителя и обнаружили у него в кармане 400 молдавских леев. Как впоследствии было подтверждено деньги ранее промаркировали, для того, чтобы доказать факт взяточничества.

11. 27 сентября 2006 года заявителя освободили, но назначили ему меру пресечения в виде подписки о невыезде.

12. В протоколе допроса от 29 ноября 2006 года заявитель показал, что существуют лица, с которыми у него раньше были конфликты и которые давно хотели инсценировать такое происшествие. Также, он утверждал о жалобе на попытку убийства от 4 апреля 2004 года, которая не была рассмотрена и которая, по мнению заявителя, свидетельствует о том, что у кого-то есть причины для предъявления ему ложных обвинений.

B. Уголовное производство в отношении заявителя

13. 8 декабря 2006 года суд Рышкань, мун. Кишинэу согласно территориальной компетенции передал дело на рассмотрение суду Ботаника мун. Кишинэу.

. 27 марта 2007 года адвокат заявителя подал в судебную инстанцию заявление о признании недействительными всех доказательств, собранных в результате процессуальных действий от 25 сентября 2006 года, поскольку они были добыты с нарушением территориальной и материальной компетенции. Судебная инстанция дважды перенесла заседание для того, чтобы государственный обвинитель представил доказательства в этом случае.

. 3 апреля 2007 года прокурор представил постановление заместителя Генерального прокурора от 25 сентября 2006 года (см. вышеприведенный параграф 9) о назначении территориальной компетенции в пользу комиссариата полиции Рышкань, мун. Кишинэу. До того дня постановление не было приложено к делу. Адвокат заявителя обжаловал приложение данного документа к делу, показав, что ранее никогда не указывалось о его наличии и что у него есть серьезные основания полагать, что дата его составления была указана задним числом. По утверждениям прокурора, это постановление было по ошибке приложено к другому делу и его обнаружили незадолго до представления суду. По утверждениям властей, адвокат заявителя в ходе судебного заседания от 3 апреля 2007 года не сделал ни одного замечания, а указал на это только в своих устных прениях в ходе судебного заседания от 5 апреля 2007 года.

16. 17 апреля 2007 года суд Ботаника, мун. Кишинэу признал вину заявителя в пассивной коррупции. Судебная инстанция привела следующие доказательства: первоначальную жалобу К., адресованную полиции, и последующие показания, в том числе сотрудников полиции Комиссариата полиции Рышкань, мун. Кишинэу, а также результаты осмотра места происшествия, в ходе которого в бюро заявителя 25 сентября 2006 года и в его кармане обнаружили 400 молдавских леев. Заявителю назначили наказание в виде штрафа в размере 60000 молдавских леев (примерно 3550 евро) с лишением права осуществлять деятельность ветеринарного врача сроком на два года.

. Что касается утверждения заявителя и его адвоката, что все происшествие явилось результатом организации провоцирования со стороны сотрудников полиции, судебная инстанция установила следующее:

„Утверждение, что обвинение, представленное [заявителю], является провоцированием к пассивному взяточничеству, организованной органами полиции, является необоснованным, поскольку как в ходе уголовного преследования, так и в судебном заседании [К.] под присягой показал, что [заявитель] вымогал у него деньги для ускорения процесса вакцинации собаки. Более того, в момент задержания, подсудимый вытащил выманенные деньги из своего кармана, что свидетельствует об умышленных действиях подсудимого, а не об акте провоцирования”.

. Заявитель подал апелляцию. Он утверждал о разных процессуальных пробелах, касающихся последовательности вынесения постановлений 25 сентября 2006 года и утверждал, что следственные действия были проведены до возбуждения уголовного преследования. Более того, он утверждал, что является странным то, что К. обратился в комиссариат полиции Рышкань, мун. Кишинэу, а не в комиссариат полиции Ботаника, мун. Кишинэу, в территориальную компетенцию которого входило рассмотрение предполагаемого преступления. К. даже не обратился в комиссариат полиции по месту жительства. Кроме этого, согласно документам дела, сотрудники полиции дали К. деньги для дачи взятки заявителю и от полученной суммы в 1000 молдавских леев он дал заявителю только 400 молдавских леев, а остальная сумма исчезла. Заявитель утверждал, что К. „искусственно вовлекли в операцию по передаче денег [заявителю], что является провоцированием к пассивной коррупции”.

Помимо этого, заявитель утверждал, что у К. никогда не было собаки, и что, следовательно, ему не нужно было вакцинировать собаку для выезда за границу. Он утверждал о несоответствии описания собаки, приведенного К. (который изначально показал, что у него собака породы ягдтерьер, а позднее сказал, что она породы питбуль, в то время как паспорт собаки, предъявленный судебной инстанции, принадлежит собаке породы английский кокер-спаниель, которая, впрочем, принадлежала другому человеку, Г.В.). Помимо этого, согласно представленным в судебной инстанции документам, собака родилась 18 ноября 2004 года, и никак не могла иметь 25 сентября 2006 года шесть месяцев, как показал К. Более того, К. отказался поведать о том, кого он хотел навестить за пределами страны, несмотря на то, что изначально он показал, что намеревался посетить своих друзей и взять с собой собаку.

. 31 мая 2007 года Апелляционная палата Кишинэу оставила приговор суда первой инстанции без изменений. Что касается утверждения заявителя о провоцировании, судебная инстанция в схожей манере повторила мотивацию суда первой инстанции.

20. Заявитель подал кассационную жалобу, по сути, повторив доводы, приведенные ранее перед судами предыдущих инстанций.

. 24 октября 2007 года Высшая судебная палата оставила приговор низших судебных инстанций без изменений. Что касается утверждения заявителя о провоцировании, судебная инстанция в схожей манере повторила мотивацию судов предыдущих инстанций.

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

22. Заявитель жаловался на то, что его спровоцировали совершить преступление пассивной коррупции. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, которая гласит:

„Каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона”.

A. Приемлемость

23. Суд определил, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта (a) пункта 3 статьи 35 Конвенции. В дальнейшем он отметил, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому жалоба, о которой идет речь, объявляется приемлемой.

B. По существу дела

1. Возражения сторон

24. Заявитель утверждал, что пострадал в результате провоцирования. У К. не было собаки и, следовательно, у него не было необходимости запрашивать документы, подтверждающие вакцинацию собаки. Кроме этого, у К. не было денег на вакцинацию и на дачу взятку и деньги ему дали сотрудники полиции. Тем не менее, К. согласился действовать в качестве провоцирующего агента полиции, и они выдали ему паспорт умершей собаки, которая принадлежала другому человеку.

25. По утверждениям заявителя, уголовное дело возбудили после того как его задержали, что следует не только из периода, когда прокурор подтвердил решение (16.40, см. вышеприведенный параграф 9), но и из текста данного решения, в котором события указаны в прошедшем времени „[заявитель] получил деньги от [К.] для ускорения выдачи [соответствующего документа]”. Также, заявитель отметил, что в (вышеуказанном) постановлении о распоряжении провести уголовное преследование Комиссариату полиции Рышкань, мун. Кишинэу указана фамилия одного прокурора, а оно подписано другим неустановленным лицом.

. Власти утверждали, что заявитель не пострадал в результате провоцирования. К. никак не был связан с сотрудниками полиции, он только подал жалобу в отношении заявителя, который впоследствии попросил у него взятку. Поэтому, сотрудники полиции вмешались только после того, как заявитель начал преступное действие и после обращения к ним К., который является частным лицом. К. подтвердил эту версию событий в судебной инстанции, а суд принял его показания. Кроме этого, существовали процессуальные гарантии, поскольку действия сотрудников полиции подверглись судебному контролю ex post factum. Более того, предполагаемое процессуальное нарушение – такое как обвинение в том, что уголовное преследование было возбуждено только после взяточничества – было необоснованным, поскольку для возбуждения уголовного преследования не было достаточно одной жалобы на вымогательство взятки, поданной К. Сотрудники полиции могли возбудить уголовное преследование только после представления доказательств того, что заявитель совершил преступление. Помимо этого, постановление о распоряжении проведения уголовного преследования комиссариату полиции Рышкань, мун. Кишинэу было подписано заместителем прокурора, без указания его фамилии в отдельно, что обычно практикуется и, поэтому, все процессуальные требования были соблюдены.

2. Мнение Европейского суда

(a) Основные принципы

27. Суд напоминает свое решение в деле Раманаускас (Раманаускас против Литвы [MC], № 74420/01, §§ 49-74, ЕСПЧ 2008), в котором развил понятие провоцирования по мере нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции, и которое отличается от использования специальных законных следственных действийпод прикрытием в ходе уголовного преследования, и в отношении которых должны существовать процессуальные гарантии против превышения полномочий.

28. В деле Тейшейра де Кастро против Португалии (9 июня 1998 года, §§ 31-39, Сборник постановлений и решений 1998-IV) Европейский суд признал, что не имелось ничего, что позволяло бы заподозрить заявителя вообще в какой-либо преступной деятельности. Равно как не было доказательств утверждения властей государства-ответчика о предрасположенности заявителя к преступной деятельности. Наоборот, он не был известен полиции, не хранил каких-либо наркотических веществ, когда сотрудники полиции пытались их у него получить; соответственно, он смог их им предоставить только лишь посредством знакомого, который получил их от дилера, который так и остался неизвестным. Хотя Тейшейра де Кастро потенциально был предрасположен к совершению преступления, отсутствовали доказательства, что до вмешательства сотрудников полиции он планировал его совершить. Таким образом, Европейский суд отклонил установленное властями Португалии разделение между появлением преступного умысла, которого ранее не имелось, и выявлением существующего латентного преступного умысла” (см. вышеприведенное дело Раманаускас, § 56).

29. Суд установил в деле Ваньян против России (№ 53203/99, §§ 45-50, 15 декабря 2005 года), что когда случается, что действия тайных агентов направлены на подстрекательство к преступлению, и нет оснований полагать, что оно было бы совершено без их вмешательства, то это выходит за рамки понимания агента, действующего под прикрытием, и может быть названо провоцированием.

30. В деле Милиниине против Литвы (№ 74355/01, § 38, 24 июня 2008 года) Суд установил, что со стороны сотрудников полиции не было провоцирования из следующих соображений:

„ Из-за поддержки, оказываемой SŠ (оснащение его необходимым техническим оборудованием для регистрации разговора с заявителем) со стороны полиции, для того чтобы значительно искусить заявителя с финансовой точки зрения, ясно, что полиция повлияла на курс событий. Тем не менее, Суд не считает, что роль полиции была чрезмерной, принимая во внимание ее обязанность проверять уголовные жалобы и важность противодействия едкого воздействия судебной коррупции на правовое государство в демократическом обществе. Также, Суд не считает, что роль полиции явилась определяющим фактором. Определяющим фактором было поведение SŠ и заявителя. В этом направлении, Суд отмечает, что скорое можно утверждать, что полиция „присоединилась” к преступной деятельности, а не являлась ее начинателем. Таким образом, действия полиции квалифицировались в пределах деятельности под прикрытием, а не деятельности провоцирующих агентов в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции (вышеприведенное решение в деле Тейшейра де Кастропротив Португалии 9 июня 1998 года, §§ 31-39, Сборник постановлений и решений 1998-IV; решение Секвейра против Португалии, № 73557/01, ЕСПЧ 2003-VI).”

Для того, чтобы дать Европейскому суду возможность вынести решение о том, не имела ли место в деле Милиниине провоцирование, Суд проанализировал также следующий аспект– если частное лицо, которое информировало власти о незаконном поведении заявителя, имело скрытые на то причины (§ 39).

31. Также, Европейский суд также установил, что если обвиняемый заявляет, что его спровоцировали на совершение преступления, суды, рассматривающие уголовные дела, обязаны провести тщательное исследование материалов дела, поскольку в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции все доказательства, полученные в результатепровоцирования со стороны полиции, должны быть исключены.Наконец, если информация, предоставленная органами по уголовному преследованию не дает Европейскому суду возможности вынести решение, был ли заявитель спровоцирован полицией, важно, чтобы Европейский суд тщательно изучил процедуру, в отношении которой была подана жалоба на провоцирование, для того, чтобы убедиться, что права заявителя на защиту были должным образом обеспечены, в частности право на состязательный процесс и равенство сторон (см. вышеприведенное дело Раманаускас, § 60; Эдвардс и Льюис против Соединенного Королевства [MC], № 39647/98 и № 40461/98, §§ 46-48, ЕСПЧ 2004-X; и Худобин против России, № 59696/00, §§ 133-35, ЕСПЧ 2006‑XII (выписки)).

(b) Применение данных принципов в настоящем деле

32. Суд отметил, что по утверждениям обвинения, частное лицо (К.) прибыло в бюро заявителя, где у него попросили взятку для ускорения процесса оформления сертификата вакцинации для его собаки. В ответ на жалобу К., полиция приняла решение нанести второй визит в бюро заявителя для того, чтобы доказать совершение преступления пассивной коррупции. Поскольку сотрудники полиции не были напрямую вовлечены, настоящее дело не относится к деятельности под прикрытием, а относится к действиям частного лица под надзором полиции.

33. Для того, чтобы проверить, если заявителя спровоцировали совершить преступление, Суд должен установить, можно ли считать разумным, что он был вовлечен в соответствующую преступную деятельность до вмешательства полиции. Другими словами, нужно проверить, если бы заявитель совершил преступление без провоцирования.

34. Суд повторил, что в случае, если вмешательство полиции ограничивается предоставлением помощи частному лицу в регистрации совершения незаконного действия иным частным лицом, определяющим фактором является поведение обоих лиц (см. вышеприведенное дело Милиниине, § 38). Поэтому, поскольку заявитель обвинил К. в провоцировании к совершению преступления, в данном деле необходимо рассмотреть порядок анализа национальными судами поведения К. Суд отметил, что заявитель утверждал в национальных судах, что у К. никогда не было собаки. Следовательно, у него не было ни одной причины прийти в офис заявителя и требовать сертификат о вакцинации. Паспорт животного, приложенный к делу, принадлежал собаке другой породы, нежели та, которую вначале указал К. в жалобе, поданной полиции. Более того, по утверждениям заявителя, документ принадлежал чужой собаке, а не собаке К., чего власти не оспорили (см. вышеприведенный параграф 18).

35. По мнению Суда, вышеперечисленные несоответствия между версией событий, представленной К. и объективными доказательствами (документами собаки), доступными в момент принятия решения о регистрации действия взяточничества заявителем, должны были побудить полицию засомневаться или, по крайней мере, провести более подробную проверку правдивости жалобы и приведенных в ней оснований. На самом деле, если К. представил полиции ложную информацию о существовании собаки и необходимости получить соответствующие документы, тогда правдоподобие данной информации могло вызвать подозрения на момент утверждения им, что заявитель якобы попросил у него взятку. Национальные судебные инстанции, в свою очередь, должны были произвести подробный анализ этих несоответствий и того, как полиция на них отреагировала.

36. Суд отметил, что заявитель сформулировал эти доводы перед национальными судебными инстанциями, обвинив К. в провоцировании пассивной коррупции при помощи полиции. В данной ситуации, „доказательство отсутствия провоцирования возлагается на сторону обвинения, при условии, что заявления обвиняемого не являются полностью невероятными. При отсутствии подобных доказательств в обязанности суда входит изучение обстоятельств дела и принятие мер, необходимых для установления истины касательно наличия или отсутствия провоцирования” (см. вышеприведенное дело Раманаускас, § 70). Вместо того чтобы проанализировать эти доводы, которые как было указано не были лишены оснований, все три судебные инстанции основали свои решения на подтверждении К. своей версии событий и на том, что заявитель сознательным образом принял взятку, что было доказано тем, что он вынул деньги из кармана (см. вышеприведенные параграфы 17, 19 и 21). Иными словами, несмотря на то, что заявитель напрямую опроверг правдоподобие утверждений К., судебные инстанции всего лишь основали свои решения на показаниях К., не рассмотрев их правдивость и возможность того, что К. мог спровоцировать заявителя к пассивной коррупции по каким-либо скрытым причинам.

37. Также, Суд отметил, что не существовало презумпции того, что заявитель ранее был вовлечен в преступную деятельность. Также не существовало доказательств того, что он был предрасположен совершать преступления. Довод властей, что полиция не могла возбудить уголовное преследование в отношении заявителя до получения доказательства того, что он на самом деле совершил преступление (см. вышеприведенный параграф 26), только подтверждает это.

38. В заключение, принимая во внимание вышеизложенное, Суд полагает, что национальные судебные инстанции не дали правильной оценки тому, если действия К., который действовал со стороны полиции, повлияли на провоцирование заявителя совершить преступление, за которое последний впоследствии был осужден или существовали ли признаки совершения преступления без провоцирования. В общей сложности, несмотря на то, что в настоящем деле у национальных судов были причины подозревать, что имела место провоцирование, суд не проанализировал соответствующие фактические и правовые обстоятельства, которые могли бы помочь провести различие между провоцированием и законной формой следственных действий (см., например, Худобин против России, № 59696/00, § 137, ЕСПЧ 2006‑XII (выписки)). В свете вышеизложенного и принимая во внимание представленные доказательства для осуждения заявителя с активным вовлечением К. под опекой полиции, разбирательство его дела не было справедливым вопреки положениям статьи 6 Конвенции.

39. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

II. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

40. Заявитель жаловался на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении несоблюдения судебными инстанциями принципа равенства оружия и недостаточной обоснованности судебных решений. Также, он утверждал о нарушении пункта 3 статьи 6 Конвенции по причине того, что обвинение не представило защите своевременно документ, доказывающий провоцирование.

Суд полагает, что, несмотря на то, что в принципе, эти жалобы являются приемлемыми, они не содержат вопросов, отличающихся от вышерассмотренных в отношении пункта 1 статьи 6 Конвенции. Поэтому, Суд не рассмотрит их отдельно.

41. В конечном итоге, заявитель жаловался на основании статьи 5 Конвенции на то, что его задержали без разумной презумпции его вины в совершении преступления.

Приняв во внимание все имеющиеся материалы, Суд постановил, что эти жалобы не свидетельствуют о нарушениях прав и свобод, гарантированных Конвенцией. Поэтому, эта часть жалобы отклоняется как явно необоснованная, в соответствии с подпунктом (а) пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

42. Статья 41 Конвенции гласит:

„Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.

43. Заявитель не представил требований о справедливой компенсации.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

1. Объявил приемлемыми жалобы, составленные на основании пунктов 1 и 3 статьи 6 Конвенции, а остальные жалобы неприемлемыми;

2. Постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции относительно жалобы на провоцирование;

3. Постановил, что нет необходимости рассматривать остальные жалобы, составленные на основании пунктов 1 и 3 статьи 6 Конвенции.

Составлено на английском языке, и письменное уведомление о постановлении направлено 11 февраля 2014 года, в соответствии с пунктами 2 и 3 статьи 77 Регламента Суда.

Сантьяго Кесада	Жозэп Касадеваль
секретарь	председатель